руки и ноги примотаны к стулу. Девушку полчаса назад вытащили из её любимой ванны, и даже не разрешили одеться, так она и сидела — голая.
Хрыщ, откинувшись на диване, смотрел мультик. Брательник топтался у окна, высматривая улицу в бинокль.
— Пороська, ты чего там зыришь? — лениво процедил Хрыщ.
— Смотрю, чтоб тачку не увели, — отозвался кровожадный последыш ритора.
— Кому щас нужно это пробитое корыто? — заржал Хрыщ. — Иди-ка глянь лучше, может у девки есть шмотки поцивильней? Надо б переодеться.
От полицейских мундиров несло трупным запахом, рваная ткань пропиталась грязью и кровью. Порось почесал известное место и предложил:
— Может, трахнем девку? Готовая молодая дырка и бесхозная, чёрт возьми, ты не находишь это странным?..
— У меня щас нестоячка, — без раздумий отказался Хрыщ.
— А у меня стоячка! — радостно вскричал Порось. — Я её могу и один уделать!
— Кретин! — разозлился Хрыщ. — Светлейший герцог скоро отобьёт тебе стояк! Вали за шмотками!
На журнальном столике, рядом с презервативами, запиликал смартфончик девушки. Демоны немедленно закончили идейные распри. Хрыщ осторожненько приподнял трубку, на экранчике горела надпись: «Номер абонента не установлен».
— Наверняка это карманник! Я его нутром чую, — прорычал Пороська.
— Если это твой знакомый Санёк, ответь, что ты дома и ждёшь его! — грозно приказал девушке Хрыщ.
Танюха лишь зло сверкнула холодными красивыми глазами. Тряхнула, как смогла, косами. Попыталась разорвать липкие путы, в бессилии скривила обнажённые плечи.
— Поняла, мать твою!? — Хрыщ резко содрал скотч с губ, поднёс трубку к девушкиной голове. Телефон внезапно смолк. Демон озадаченно уставился на аппарат.
— Вы, уроды, мать вашу! Кто вы, на хрен, вообще, такие!? — заорала Танюха. — Быстренько меня распутали, и закрыли свои бесстыжие гляделки!.. Если вам дороги ваши никчемные яйца, то у вас ровно десять секунд!
— Заткнись, сучка! — Хрыщ оперативно заклеил нежный ротик грубой лентой. — Ты ещё будешь доставать! — Демон с силой швырнул смартфон на пол, и затоптался по нему копытами в кедах.
— Что? — зыркнул он на брата.
— Ты чего, Хры-ыщ? — изумился Порось.
— Ни хрена! Когда над тобой висит угроза уничтожения, то ведёшь себя сообразно драным обстоятельствам!
Когда бессметный бес боится смерти, то мир становится чище и светлей. Однако… любой страх не терпит фанатизма.
— Эй, чувак, герцог без нас жить не может, — ласково сказал Пороська. — Он нас стопудов не замочит, в случае неудачи…
— Если мы не выполним задание, то скажи то же самое ему, — огрызнулся брателло.
— Он нас поругает, и, быть может, побьет, — не смутился Порось. — Ты вспомни, блин, как мы пытались спереть «Мону—Лизу» из Лувра? Без положительного результата, — как сказал герцог! В наказание неделю посидели в яме с крысами, и всего-то делов.
— Сравнил, — с превосходством хмыкнул Хрыщ. — Какую-то рисованную бабу и ключи от смерти Иисуса!
— Это не просто рисованная баба, а «Мона-Лиза», — с умилением возразил Порось. — Всем известно, что герцог тащится от великого Леонардо…
Танюха с интересом слушала и запоминала. Будет, чем поделиться, когда любовник пожалует. Такие фееричные сны надо записывать, чёрт возьми!
— Хорош болтать, Поня! — по-деловому оборвал Хрыщ. — Считай, что ты меня успокоил… Короче, дуй за шмотками!
— Совсем другой разговор! — Пороська с обожанием глянул на братишку, положил бинокль на подоконник и почесал в другую комнату.
24. Толстяк с тройным подбородком
— Трах-тибидох, тибидох, — антиквар Соломон стоял посреди кабинета и, мурлыкая под нос любимую мелодию, продавал старинные часы маленькому толстенькому покупателю с заплывшими глазками и с тройным подбородком, одетому в чёрный кожаный плащ.
Всех важных посетителей Соломон предпочитал принимать исключительно в своём кабинете. А важными дядя Соломон считал всех, кто появлялся в его лавке и имел какие-никакие средства. Стоило клиенту проявить чуть более пристальный интерес к какому-нибудь экспонату и пройти негласную проверку Соломона на платежеспособность, как он тут же оказывался в кабинете антиквара. И тут начиналось волшебство…
— Ведь это первая четверть девятнадцатого века, — говорил антиквар, стоя у стены и держа в руках тяжёленькие часы. — Принадлежали семье поэта Жуковского, воспитателя Александра второго.
— Ой, бросьте, уважаемый, — отмахнулся толстяк. — Где жил Жуковский и где мы?
— Для вещей нет расстояний, — заверил еврей. — Недавно я продал чудесный канделябр, которым владел Антон Павлович Чехов… Могу сбавить пятьдесят, но не более. Мне же тоже надо иметь какую-то выгоду. Вы понимаете? Я ведь купил часы, а не украл.
В кабинет со стороны магазина (через «парадный вход») вбежала высокая худенькая блондинка.
— Элиса, наконец-то! — обрадовался антиквар. — Где тебя носило, дорогая моя?
Конечно же, Соломон за прошедшие два часа передумал всякое. Мысли то обнадёживали, то огорчали. Звонить племяннице не имело смысла, пока она сама не соизволит объявиться. И вот свершилось!
— Отойдём, дядя, — нетерпеливо попросила девушка. Покупателя она принципиально не замечала.
— Извините, пожалуйста, — антиквар нежно передал клиенту часы. — Хорошо подумайте над моей ценой. Часы того стоят, а как бьют! Вы бы слышали их бой!..
— Дядя Соломон! — в отчаянии воскликнула блонда.
— Иду, дорогая, иду, — дядя бросил кроличий взгляд на толстяка. — Я скоро, — и подплыл к племяннице, стоявшей в противоположном углу, подальше от клиента. В собственно магазине сидел любопытный приказчик Хасим, да и покупателей было явно больше. Не на улице же дела говорить!.. Поэтому Элиской было выбрано самое оптимальное место для беседы, в настоящих условиях.
Толстяк достал из кармана плаща крохотную белую трубочку с разъёмом на конце, как у граммофона, приставил её к уху вместе с часами, делая вид, что слушает их ход.
* * *
— Зачем ты взяла вещь, тебе не принадлежащую!? — строгим шёпотом выговаривал Соломон. — Ты знаешь цену этих ключей!? Там девяносто восемь с половиной граммов золота высшей пробы! Да одна работа стоит целое состояние! А моя репутация!?..
— Вот треклятые ключи, — прервала дядю блондинка, отдавая раритет. — Я внезапно ушла, потому что мне надо было всё обдумать. И я приняла решение, дядя! Мне надо немедленно встретиться с вестником, который принёс тебе ключи. Ведь сегодня уже пятница — день Распятия!
Соломон с облегчением опустил ключи в карман брюк. Молвил со вздохом:
— Элиса! Зачем тебе это всё, Элиса?..
— Дядя, поверь, это очень важно! — твёрдо заявила девушка. — Положи ключи в сейф и никому-никому о них не говори. Окей?
— Не в моих правилах болтать о делах, — пожал бизнес-плечиком Соломон. — Что-то стряслось, Элиса? Ты расскажи, поделись с мудрым жидом.
Девушка нервно оглянулась на толстяка. Тот с невозмутимым видом слушал часы.
— Не стоит, дядя Соломон, — отказалась девушка. — Долго объяснять… да ты и не поймёшь… У меня к тебе просьба. Завтра утром мне и вестнику понадобится улететь в Израиль, в Иерусалим. Поспособствуй, чтоб без проволочек, у тебя же есть связи.
— Элиса, ты, наверно, заболела! — всерьёз забеспокоился Соломон. — Давай я приглашу врача. У меня есть знакомый доктор, Шпильман его фамилия, так он…
— Дядя Соломон, я здорова, — заверила блонда. — Выполни мою просьбу, пожалуйста! Мне и вестнику предстоит спасти Землю!
Антиквар поднёс слабую руку к горячному лбу:
— Голова заболела, — пожаловался он томно. — Что ты несёшь, Элиска? Какую землю?
— Нашу с тобой, мой милый дядя! И мне нужен адрес вестника.
— Ох-хэх! — застонал мудрый жид. — Беда с тобой, Элиска. Как загоришься какой идеей, то не успокоишься.
— Дядя Соломон, мои идеи всегда правильные, — отпарировала блондинка. — Вспомни, именно я предсказала дефолт девяносто восьмого года, хотя была ещё ребёнком. Ты меня послушал, и все рубли заблаговременно вложил в доллары. И вместо потери обрёл кругленькую сумму.
— Знаю, знаю, — покивал антиквар. — Я рад, что ты у меня есть! И я благодарю Бога, что когда-то…
— … ты взял меня из приюта, так как хотел детей, но не мог их иметь, — нетерпеливо подытожила девушка.
— Я никогда не рассказывал тебе про приют, — расстроился жид.
— Это не важно! — «била копытом» блонда. — Я
